Солдатами не рождаются, солдатами становятся, иногда по призванию, чаще в силу необходимости. Василий Николаевич Барсуков не думал о карьере военного, с детства увлекался рисованием. Во время учебы в фабрично-заводском училище он посещал изостудию ВЦСПС, даже некоторое время руководил кружком рисования на заводе, где работал по окончанию учебы. 

Но Василий родился в семье солдата, солдата революции, штурмовавшего Зимний, красногвардейца, защищавшего завоевания революции в годы гражданской войны. И когда началась Великая Отечественная война, отец и сын почти одновременно взяли в руки оружие. Николай Николаевич ушел на фронт, а Василий поступил в Черниговскую военно-авиационную школу. Изредка сын получал от отца маленькие солдатские треугольники: «Жив. Здоров. Помаленьку наводим шорох в тылах фашистов» -- читал курсант. В одном из ответных писем Василий написал отцу: «Скоро на фронт: или вернусь героем, или погибну». Отец быстро ответил кратко и категорично: «Вернись и живым, и героем». Это было его последнее письмо. В заметке о Барсукове-старшем, помещенной в фронтовой газете, есть такие строки: «На ложе автомата он зарубками вел счет уничтоженных фашистов. У стен Сталинграда Барсуков делал зарубки уже на металлических частях автомата. Темной ночью Николай Барсуков пошел в логово врага... Последнюю отметку на его автомате сделали его друзья».

Когда курсанта Барсукова, закончившего обучение с отличием, хотели оставить инструктором в запасном авиационном полку, он воспротивился назначению, откровенно сказал командиру полка: «Как же так? Я отцу клятву дал». Его отправили на фронт.

Василий, узнав о гибели отца, самого дорогого человека на земле, все время рвался в бой. Иногда его приходилось сдерживать. Лишь за два месяца – сентябрь и октябрь – 1943 года гвардии капитан Барсуков, один из лучших истребителей полка, сбил девять немецких самолетов.

Позже Василий Николаевич сражался вместе с французскими пилотами полка «Нормандия – Неман», командовал эскадрильей. Воевал на всех типах истребителей-«Яков» в составе 18-го гвардейского авиаполка вместе с Пинчуком Николаем, о котором речь шла в предыдущем очерке, после начала операции «Багратион» часто вылетал для ведения воздушной разведки в район Толочина-Крупок-Борисова. И также, как и его боевой товарищ, один из наиболее своих значимых подвигов он совершил в небе над Крупщиной 28 июня 1944 г. О нем отдельно отмечено и в наградном листе по поводу присвоения звания Героя Советского Союза. Тогда командир эскадрильи с ведомым старшим лейтенантом Григорием Репиховым вылетел разведать район Крупки – Борисов. Что произошло в небе, Василий Николаевич позже в своей книге «Крылом к крылу» описал так:

«Пройдя Толочин, я заметил восемь немецких истребителей, идущих навстречу. Предупредил по радио свой аэродром и пошел на сближение с ними. Фашисты, видимо, были очень удивлены тем, что одинокая пара советских истребителей сама лезет в пекло. Уверенные в легкой победе, они атаковали нас спокойно с разных направлений. Одним словом, не торопились разделаться с нами. Играли, как кошка с мышкой. Мы атаковали. Фашистские летчики стреляли короткими очередями. Вроде не хотели расходовать на нас много снарядов. Но мы все чаще и чаще заставляли их шарахаться в стороны. Смотрю, одна четверка фашистов стала отваливать в сторону. Наконец, мне на боевом развороте удалось вписать в перекрестие прицела одного фашиста. И черный шлейф дыма начал размазываться по чистому голубому небу.

После первого сбитого как-то на душе полегчало. Нет, думаю, так-то просто с нами не разделаетесь.

Но тут и началось самое страшное...

Увидев бесславную кончину одного из своих асов, фашисты остервенели. Вдруг появилась ушедшая четверка фашистских самолетов. Началась охота за нами. Фашист, которого я преследовал, вдруг решил из левого боевого разворота перейти в правый и тут вспыхнул, как факел, от моей очереди. Теперь их оставалось шесть, а мы были по-прежнему вдвоем. Делали такие фигуры высшего пилотажа, каких нет ни в одном наставлении, да и сами мы едва ли могли их объяснить. Но эта «воздушная акробатика» сбивала с толку наших врагов. Они не могли разгадать наш очередной трюк. Один из «фоккеров» подставил на вираже свой хвост, и Гриша метров с двадцати тоже отправил в него меткую очередь. «Фоккер» вышел из виража и, медленно заваливаясь на крыло, пошел вниз.

- Три! Три! - закричал я, но тут пулеметная очередь ударила по моей кабине и приборной доске. Аж в глазах зарябило. Чем-то резко ударило по голове. Пули или осколок? Схватился рукой за шлемофон, крови нет. Значит, порядок!

Чувствую, что боекомплект на исходе, а фашистов еще пять. Вырвавшись из клещей крутым виражом, я оказался в хвосте немецкого истребителя. В него-то мне и удалось послать последнюю очередь. Теперь с нами дралась только четверка, но я был уже безоружен. И в это время фашист ударил по самолету Гриши. Я видел, как полетели из радиатора соты – и сразу самолет Гриши запарил. Но тут появились «яки» нашей «Нормандии», как раз вовремя успели французы. Гитлеровцы бросились наутек. А Гриша пошел на посадку. К его машине подбежали наши солдаты, обступили, помогли выбраться. Когда появилась среди солдат голова Гриши с белым подшлемником, я со спокойной душой взял курс на свой аэродром».

Драться вдвоем против восьми «фоккеров» и четырех из них сбить – такое не часто случалось на войне!

При довольно высоких скоростях истребителей трудно определить, в каких именно местах были сбиты самолеты врага, но бесспорно одно – все это происходило в небе над Крупщиной. К слову, место падения одного из сбитых вражеских самолетов попытался довольно точно идентифицировать в своей книге «Победы сталинских соколов», изданной в 2008 г., исследователь М.Ю. Быков: «Фокке-Вульф-190» – над м. Бобр, четырнадцатый по боевому счету капитана Барсукова». 

Даже в тяжелые часы боев капитан Барсуков оставался художником. Он зарисовывал наиболее памятные моменты боевых действий. Позже, уже после войны, он говорил:

– Мне не нужно было придумывать сюжеты. Я это видел своими глазами...

Многие из его рисунков стали позже иллюстрациями в его книге «Крылом к крылу». В этой книге и на своих рисунках он почти ничего не отмечал о себе. Только одна зарисовка показывает его как летчика.

Основное внимание летчик уделил своим товарищам. И в книге, и в рисунках он запечатлел наиболее яркие моменты, например, таран боевого товарища Николая Пинчука и помощь ему французских летчиков.

Мы обратили внимание именно на эти иллюстрации, поскольку о подвиге Николая Пинчука говорилось в предыдущем очерке. 

Три самолета, сбитых в небе над Крупщиной, довели его общий боевой счет до 18-ти и 15 апреля 1945 г. Барсукову Василию Николаевичу присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Наказ отца Василий исполнил: стал Героем и вернулся с фронта живым!

После демобилизации полковник запаса Василий Барсуков более 20 лет проработал в Москве в Центральном научно-исследовательском радиотехническом институте. Награжден Золотой Звездой Героя, орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й ст., медалями.

Дмитрий ХРОМЧЕНКО, кандидат исторических наук.