Июль 1986 года… Я – в Афганистане. Сразу же поразил климат. Жара, словно в духовку попал. Сначала в Кабул прилетели, тут спасение было – горный ветер обдувал. Служить попал в Ташкурганский 122-й мотострелковый полк 201-й мотострелковой дивизии в/ч п.п. 65753 провинции Саманган, в пустыню. Вот там настоящее пекло. В 11 часов даже сами афганцы прятались, часа в четыре появлялись, когда солнце садилось. Часовые по часу на службе. А так все по шкирам.
Я – командир батареи. Наш полк был разбросан больше 300 километров в длину и 150 в ширину – от Шибаргана, город в Афганистане, центр провинции Джаузджан до пули-хумрийского полка. Охраняли территорию от нефтегазопромысла Шибарган до начала подъема на Саланг.
Приходилось участвовать и в военных действиях. Осенью 86-го Кундуз – на одном уровне с Джелалабадом и Кандагаром. У «духов» почему-то развилась большая активность. Сегодня они мирные, а завтра… Смысл в том, что в банду афганцы шли не по каким-то идеям, хотя были и такие. А в основном, чтобы заработать. Таксы были расписаны за каждую голову, за каждую единицу техники, за звездочки на погонах… Взять, к примеру, Ташкурган.
Город по площади приблизительно как Крупки. Речка выходит с гор, заходит в Ташкурган. Дома, дома, поля, дома, речка закончилась – закончилось село. Дальше пустыня пошла до самой Амударьи. И такой своеобразный микроклимат: речка выходит с гор, получается что-то вроде котловины, закрытой с трех сторон. А дальше в ущелье, как их называли, ворота Македонского. Туда заезжаешь – видишь фиолетовую сопку. В первый раз как увидел, возник вопрос: что это? Как оказалось, выход марганцевой руды. Бери и насыпай… Так вот в этом Ташкургане было до 30 группировок. Вся карта разрисована кружочками. Была такая республика «Садбашеевка», тянулась по краю полумесяцем. Полевой командир Садбаши был из местной знати, учился в Московском институте, получил специальность «инженер». Он говорил: «Я с шурави не воевал и воевать не собираюсь». «А зачем тогда новое гнездо ДШК оборудовал?» «Вы уйдете – мы разберемся». У него постоянная группировка была около 100 человек. А в горах – вооружение, под ружье одномоментно мог поставить 3 600 человек. Для сравнения: у нас полк 2 400, растянутый на 350 километров…
Будучи на пересылке в Кабуле, усвоил урок начальника по армии: Каран – это не религия, это образ жизни. Каран написан для правоверных, а вы не верные. И все, что там написано, это не для вас. Афган – смесь их 14-го и нашего 20-го века. В упряжке – соха деревянная и рядом звучит музыка из кассетного японского магнитофона…
Я ведь сам написал рапорт на службу в Афганистане. Хотел посмотреть, чего мы стоим. В то время был женат. Супруга отреагировала спокойно. Жена военного – и этим все сказано.
В чем убедился? Как говорил Остап Бендер, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Большинство подразделений стояло отдельно. Командиру всегда нелегко. Главное – вести себя с подчиненными по-людски. И в то же время не давать слабины. Дисциплина на войне – превыше всего. Тяжело было. На той войне впервые услышал о насвае. Это такой жевательный табак с дурманящим эффектом. Его жевали местные, но ведь всучить дурь нашим – дело нехитрое.
Меня часто спрашивают: пройти через Афганистан – это страшно? Чувство опасности свойственно человеку, и это нормально. Самое страшное – это необученность. Тогда паника возникает. Вроде всем обеспечены, были две учебные дивизии – Ашхабадская и Ташкентская, через которые проходили все – три месяца подготовки и акклиматизации. И все равно… Принял батарею. Дня через три по расписанию огневая подготовка. На построении спрашиваю: «Кто не бросал гранату?» Слышу смешок: «Вы лучше поинтересуйтесь, кто ее бросал»…
Мое первое боевое действие? Уточню: боевые действия – это не значит идти в атаку. Смысл – в другом. Приведу пример. В зоне нашей ответственности было место: еще с английских времен на картах оно подписано «Укрепление Санчарак». Туда афганцы поставили два своих батальона. Вокруг духовская зона. Раз в полгода туда снаряжалась колонна, чтобы подвезти запасы – еду, топливо и боеприпасы. Выставляется блокпост. Проводится осмотр местности. Колонна идет, дорога с перекатами. Много дотов построено, огневых точек в пещерах. Подойти к пещере сложно – сверху авиация бомбит. Взять пещеру можно только прямой наводкой. Орудия не подтащить. Командир полка создает подразделение – группу огневой поддержки афганской армии. Разведроте дают взвод васильков. Василек – это автоматический миномет. Они установлены на крыше МТЛБ – многоцелевого тягача легкого бронированного. К слову, эффективное оружие. Плюс одна машина ПТУР. Смотрим, с какого пулемета в нас стреляют, рассчитываем, на какое расстояние можно подойти – запускаем снаряды.Сопровождать колонны – вот наши боевые действия. Вся война – на дальность поражения пулеметного огня. Как-то шли по ущелью, сильный туман был. Попали под обстрел, только вспышки вверху видели, стреляли по вспышкам...
Помню, шли по пустыне, вернулся, смотрю воротничок грязный – надо подшить. Уселся на БРДМ – бронированную разведывательно-дозорную машину. Слышу странный звук, точно майский жук летит. Думаю, что такое? Спрашиваю у водителя: «Не пули свистят?» – «Да ну, товарищ капитан». Шью дальше. Гляжу, только сапоги водителя под БРДМ мелькнули. Говорю: «Ты что?» – «Товарищ капитан, да это же пули». Мы стояли около кишлака, до него километра два было. Оказывается, стреляли из старой английской винтовки. Она была уже на излете, поэтому с неточным прицельным огнем. Вот тогда я понял, пули свистят совсем не так, как в кино. Только и выругался: «Подшиться не дали…» Теперь этот случай с улыбкой вспоминаю, а тогда… Зато извлек урок: стал на место – не расслабляйся. В первую очередь – наблюдение за противником. Закон войны суров. Всегда прислушивался к команде: «Внимание: опасный участок!» И не расслаблялся: опасность приходит, откуда ее не ждешь.
Отслужил ровно два года. В 1988 году попал в Белорусский округ. В запас ушел в звании подполковника из воинской части Крупки-2. Афганистан года три снился. Как-то гостил у мамы. Вижу – без настроения. Начал расспрашивать, что к чему. Она и говорит: «Юра, разве можно так ругаться? Ты ж как уснешь, через десять минут одна брань…» Или снится сон. В очередной раз с разведротой идем в горы. Навстречу – «духи». Завязывается рукопашная... Не зря говорят, ничего даром не проходит…
Фото из архива Юрия СВЕРЧКОВА.
