– Родился я в деревне Новая Крупка. Выпускник средней школы № 1 города Крупки. С выбором профессии определился, будучи школьником. Почему решил стать военным? Воспитание сказалось, как говорится, запоем читал книги о войне. По рассказам отца сформировался определенный образ. Он жил в Крупках при немецкой оккупации. Помнил все события, в подробностях рассказывал, как оно всё было.

После окончания школы я поступил в Горьковское высшее военно-командное училище связи. В 1973 году был направлен в 104-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию в город Кировабад. Проходил службу в должности от командира взвода до начальника радиоэлектронной борьбы дивизии. В 1984-1985 годах учился на высших командных курсах «Выстрел» в Солнечногорске. В 1985-м был отправлен в Демократическую республику Афганистан.

Служил в знаменитой 103-й воздушно-десантной дивизии в должности старшего помощника оперативного отделения дивизии. Курировал службу войск, контролировал внутреннюю караульную службу, охрану объектов города Кабула. К слову, 23 заставы дивизии находились на подступах к Кабулу – они обеспечивали безопасность города от обстрелов и так далее.  

Спросите: постоянно на боевой? Скажу так, в Афганистане – всегда боевая. Под нашим контролем посольство, советские городки, склады, аэродром. Так что, любая поездка, любой выход для ночного контроля в Кабул – это всегда готовность...

На то время мне было 32 года – разумеется, возраст осознанный. На всё происходящее смотрел с точки зрения офицера. Немного истории. Витебская дивизия, прибывшая в Афганистан в 1979 году, оказалась в страшном положении. Тактика военных действий не отработана. Впереди – зима в горных условиях. Солдаты и офицеры жили в палатках… Начались боевые действия… К 1981 году ситуация стабилизировалась.

Важные решения

Когда я прибыл туда в 1985 году, это было, пожалуй, самое спокойное время. Изучали поведение и обычаи афганцев. Понимали, что навязывать социалистические идеалы народу, который жил в феодальном строе, неправильно. Это вызывало раздражение у местных людей. Приходилось подстраиваться под ситуацию – решения принимались на ходу. Они были направлены на сохранение жизни солдат. Для нас, офицеров, это являлось первостепенной задачей.

Так, было решено: при проведении боевых операций наши солдаты не заходили в кишлаки для обнаружения душманов. Этим занимался царандой – народная милиция Афганистана, и хад – служба безопасности. То есть, если по нашим достоверным данным в каком-то кишлаке находилась банда, мы этот киш­лак окружали, но не заходили – туда выдвигались батальоны местной милиции. Этим лишние конфликты исчерпывались.

Основные боевые потери, насколько я знаком с документами, были в 1982-1983 годах. Я служил непосредственно под командованием Павла Грачева – будущего Министра обороны России. Перед этим он командовал 345-м отдельным гвардейским парашютно-десантным полком – самым боевым полком Ферганской дивизии. Так вот, Павел Грачев совместно со службой разведывательного управления сделал всё возможное, чтобы заключить перемирие с Ахмад Шах Масудом – афганским полевым командиром, министром обороны Афганистана. Благодаря этому, сохранил жизнь нашим ребятам. Практически прекратились обстрелы аэродрома Баграм, устанавливалась связь с мирным населением.

Операции были, выходили на боевые по уничтожению бандформирований – военная тактика изменилась. Подготовке – особое внимание. Подразделение возвращалось с боевой, давалось три дня на отдых, на обслуживание техники. Затем – две недели в учебном центре в деталях отрабатывались все вопросы: взаимодействие, организация боя, связь и так далее. То есть, проводилась тщательная подготовка к операции – потому и потери уменьшились.  

Самое дорогое – жизнь

В 1985-1986 годах обстрелы в Кабуле практически прекратились – наши действия были упреждающие. Население города приближалось к двум миллионам человек. Дневная жизнь – мирная. Общение с жителями? Для выхода в город организовывались группы по 5-6 человек, в сопровождении приходили в дуканы, что-то покупали. Продавцы говорили по-русски. Ночная жизнь? В принципе тоже спокойная. Жители понимали, те, кто охраняет город, – в постоянной боевой готовности.

Два полка нашей дивизии охраняли Кабул. Один батальон 350-го полка – электростанцию в Суруби, которая снабжала электроэнергией Кабул. А еще два батальона и разведывательные роты 317-го полка, 357-го, отдельной разведывательной роты и два батальона 350-го гвардейского парашютного полка, самого боевого полка, непосредственно участвовали во всех спецоперациях по уничтожению бандформирований.

Самые опасные места – дороги. Минная война велась постоянно – причем, мальчишками, подростками. Им давали деньги.

Позже узнал, что практически в одно и то же время служили с крупчанином Сергеем Рябчинским. Он находился в казарме, которая была от штаба дивизии в нескольких сотнях метров. Просто судьба не свела…

Моя служба в Афганистане – рутинная работа офицера, которая, как я уже говорил, строилась на сохранении жизни солдат. Это боевая учеба, постоянный контроль перед выходом, смотры строевой готовности. Солдаты понимали, где они находятся, – но этот пресловутый человеческий авось… Неосторожность, излишняя храбрость…  Как сейчас помню, пять человек выходят из танка, несмотря на строжайший запрет, без бронежилетов. В это время летит ракета. Возле танка взрывается: двое убитых, трое раненых…

Смена действий

Вернулся из Афганистана – в 1987 году начались события в Азербайджане. Так что, с одних военных действий – в другие. Гражданская война, по моему мнению, страшнее. Я видел истоки армяно-азербайджанского конфликта…  Всё началось с мелочи – конфликт, быть может, спровоцированный: армянин ножом ранил азербайджанца… Это случилось 22 февраля 1988 года. А уже 23 февраля к нам на аэродром приземлились два батальона внутренних ­войск. Наша задача – обеспечить их техникой. Я руководил этой миротворческой операцией. Мы приехали, разместили один батальон на территории Азербайджана, второй – на Армянской. В течение месяца конфликт был исчерпан.  

Потом события в Сумгаите, Баку…

В 1992 году я уволился в запас. Мирной службы, по сути, не было. Вся жизнь – в борьбе… Мне 39 лет – выслуги 32 года. Тут своя арифметика: год за полтора – служба в ВДВ, год за три – в Афганистане. Чечню не застал. Сын воевал…  Сейчас служит в Тверской области. Дочь – в Питере. На пенсии продолжил работать – руководил частным агентством, был начальником службы безопасности.

О выбранном пути ни разу не пожалел… Я скажу так: «Ничто так не укрепляет характер человека, как воздушно-десантные войска». Война? Да, была, мы уже ничего не изменим. А вот сохранить память о воинах-афганцах в наших силах. Сейчас с земляками вынашиваем идею: установить у памятника воинам-афганцам, что на улице Черняховского, мемориальную доску с указанием фамилий, вернувшихся с той войны и ушедших из жизни. Хотелось бы, чтобы нашу идею поддержали крупчане. Давайте вместе сделаем доброе дело.