– Специально не предупреждала Ивана Филипповича о визите, – отмечает заместитель по идео­логической работе директора Крупского лесхоза Наталья Камович. – Лишние волнения даже в юбилейную дату – ни к чему, а хороший сюрприз всегда уместен. Так что едем поздравлять именинника без подготовки. И тут главное его дома застать. Любит наш ветеран махнуть на машине с удочками на рыбалку…

Подъезжаем – машина у ворот. А значит, встреча состоится. И сразу бросились в глаза забор добротный, дом покрашен, цветы на клумбах и аккуратный газон. А ведь почти год мужчина в столь почтенном возрасте живет один. Приятно, что уход за сельским подворьем держит на уровне.

На вопрос, как ему это удается, Иван Филиппович отвечает уверенно:

– По-другому жить я не умею. У меня всегда во всех делах был порядок. И на работе, и дома. Таким, наверное, я родился. Начинал работать лесником. И уже тогда лесничий и директор лесхоза такой подход к работе ценили. Я чувствовал себя уважаемым работником и человеком. Мне доверяли самые ответственные участки и дела. Когда нужно было организовать пчеловодство в лесной отрасли, именно меня отправили учиться в Витебск на пчеловода. Два месяца осваивал науку. И пчел мы закупали, и мед заготавливали. Содержать 260 семей пчел и сдавать в год по 12 тонн меда – это был большой объем работы. Но ведь справлялся.

– В кого из родных вы такой характером? – спрашиваю.

– Не знаю. Ведь отца я своего почти не помню. Из воспоминаний детства осталась лишь картина,  как взял он меня на руки и нес некоторое время по дороге, отправляясь в военкомат и дальше на фронт. Было это в 1941-м. Мне шел тогда всего четвертый год. И больше я отца не видел. Погиб он на войне. Нас было у матери трое – сестра Роза, брат Леша и я. Дед помогал. Он, к слову, даже во время войны пчел держал. Не в домиках жили они, а в липовой колоде.

И тут Иван Филиппович снова вспоминает фрагмент из военного детства, как в их хату в Клубыничах постучали немцы. А они с братом и сестрой почему-то были дома без взрослых. Фашисты взяли топор. Пошли во двор и раскололи те «пчелиные колоды». Мед забрали, сложили его в вед­ра, а топор все-таки вернули.

– Каким же он был сладким, – с улыбкой на лице и грустью в глазах продолжает мужчина. – Мы тот топор, как леденец, облизали. Дети и в войну – дети…

 А еще Иван Филиппович заметил, что в семье у них все люди смелые и с характером. Примером был дед. Однажды немцы забрали маленького Ваню на забор крови для раненых. Так вот, чтобы спасти ребенка, он уже вечером отвез его в Логи к родственникам матери. Утром снова пришли немцы, чтобы взять новую порцию крови. «Где киндер?» –  спрашивают. А дед в ответ: «Не знаю. Нет его». А ведь должен был догадываться, что эти слова фашистам не понравятся. «Руки за голову, – поступила команда. – И шагом марш за сарай. Расстрелять!» Благо исполнитель оказался человечным. По дороге тихо скомандовал: «Ты, дед, беги в кусты. А я стрелять буду». И выстрелил… В воздух. Немцы покинули дом. А дед Иван остался жить.

После войны семье Ветерец за то, что отец погиб на фронте, выделили денежные средства и дали немецкую корову. Таких семей в деревне было четыре. И молоком от этой коровы в то голодное время они и себя поддерживали, и соседей. Иван сам относил его пожилой бабушке Просковье.

– В лесное хозяйство я пришел работать в 1959 году, – отмечает Иван Ветерец. – Почти одновременно с Бернардом Викторовичем Ржеусским, который руководил Крупским лесхозом 30 лет. Вы представляете, какие были расстояния в то время, когда в лесном хозяйстве района было только две грузовые машины и мотоцикл с коляской?! Вот на этом мотоцикле он и ездил по всему району, чтобы проконтролировать работу. Весь день на мототранспорте. В любое время года и погоду. А в лесничествах в те годы передвигались на лошадях с подводами. Когда меня поставили лесничим в Обчуге, то у нас было 12 лошадей. И их, конечно же, нужно было содержать. Летом кроме древесины заготавливали сено. По три тонны на лошадь. И заготавливали его в лесу, на месте бывших лесосек. Косили, сушили, сохраняли.

Работники леса в те годы на подводах ездили на заготовку. Сложнее всего было зимой. Пока доедут на место – замерзнут знатно. Разжигали костер – грелись. Потом за работу. Вспотели – а тут и домой пора. Снова, пока доедут, холодно. А куб леса заготовленного всего 1 рубль 57 копеек. Заработать хорошую зарплату физически было сложно.

– Считаю, что труд в лесном хозяйстве исключительно для мужчин, – говорит Иван Филиппович. – Из опыта знаю, насколько он нелегкий. Даже сегодня, когда в лесу работает техника, вы меня не убедите, что там есть место женщине. Можете думать по-другому, но я бы в лес девчат никогда не отправил (улыбается). Знаю, что говорю, имея стаж работы в лесничестве 42 года. Я даже помню времена, когда Селявского лесничества не было. Это была территория наша, обчугская. Лесников было много. Только в Запутках и Прошике – по четыре человека. И все люди работящие, ответственные. А другие в моем лесничестве не задерживались. Сам к работе относился щепетильно, и такого же подхода требовал от подчиненных. Да, были и такие, кто любил выпить. Не без этого. Но у меня был закон – не на работе.

И при ответе на вопрос, как так здорово юбиляр выглядит на девятом десятке лет, мужчина снова подчеркнул:

– Я слишком люблю жизнь, чтобы тратить ее на нездоровые привычки. Выпившим был лишь однажды. В 16 лет, когда в гостях у родственников попробовал спирта. Да так и уснул на диване. Тогда и понял – это не мое. В таком состоянии человек теряет волю и способность качественно жить и выполнять работу. Так и детей и внуков воспитал. Детей трое. Дочь и два сына. Дочь – медик, один из сыновей живет в Минске. А второго, к сожалению, уже нет, работал в Госавтоинспекции. И шесть внуков – у всех высшее образование. Приезжают ко мне в гости часто. Шумно в доме тогда. Весело. Помогают мне порядок поддерживать. Технику мою, как раритет, изучают. Однажды внук пообещал, что купит новую машину, а мне свою подарит. Так что если увидите меня на другом автомобиле – не удивляйтесь. В 85 лет не скажу, что жизнь только начинается. Но она продолжается. И это однозначно. Впереди, уверен, много нового, интересного. Каждый день – страница увлекательной повести. И писать ее нужно с оптимизмом.