Александр МИХЕЕВ, учитель изобразительного искусства Крупской районной гимназии:

– Я служил в Краснознаменном Западном пограничном округе. Призвался в армию осенью 1980 года, попал в Симферопольский пограничный отряд. Месяц учебки, присяга. Показал хорошие результаты по гимнастике и бегу. Этим и предопределил свой дальнейший армейский путь. Неожиданный вопрос начальства, люблю ли я животных, и мой короткий ответ: «Да!» – впереди  пять месяцев учебы в Великих Мостах в школе инструкторов служебного собаководства. Собаку мне дали в Симферополе, подвели к вольеру и сказали: «Это твоя!» Трехлетняя немецкая овчарка по кличке Красс сразу укусила меня за руку, потом быстро сдружились, вместе на поезде поехали в Великие Мосты. Вместе прошли курс обучения и отправились на границу – на 24 погранзаставу. Начальник собрал весь личный состав и говорит: «Младший сержант Александр Михеев и его друг Красс! Прошу любить и жаловать». А повару дал следующие наставления: «Этих двоих на откорм! Никакой границы!» Неделя рая, без муштры и тренировок, питание – супер! Застава современного типа – двухэтажное здание, баня с небольшим бассейном, асфальтированная дорога ведет прямо в Польшу.

Начались служебные будни. На заставе был КПП, через который проходил один паровоз. Его я осматривал. Выходил на границу. В основном был в тревожной группе. Как любил говорить начальник, чтобы я не забыл, что такое граница. В тревожную группу входили пять постоянных человек: радист, командир отделения, инструктор с собакой и два бойца. Все в постоянной готовности. Самый важный период: конец осени – зима – начало весны. Постоянно срабатывала тревожная система. И всякий раз выезжали на участок. Мы с Крассом шли впереди, искали следы нарушителей границы. В основном это были дикие животные. Погранзона – 30 километров, все под контролем. Поляки же так не охраняли границу, проедут на велосипеде или лошади – вот и весь дозор. Мы уходили в наряд, расписывались в пограничной книге, через определенный промежуток времени отзванивались на заставу и сообщали обстановку. Охраняли 25 километров границы, 15 – в одну сторону, 10 – в другую. И все пешком. Уходили почти на сутки. Как-то и не замечали этого, идешь себе, следишь за границей, любуешься карпатской природой...

Пришлось задерживать учебного нарушителя. Правда, тогда об этом никто не знал, даже начальник заставы. Сработала тревожная система, выехала группа. Вся 30-километровая зона оцеплена. Красс тут же взял след. Нарушитель всячески запутывал следы, перешел через реку. Собака потеряла след, через какое-то время вновь на него вышла и привела нас в деревню. «Всё – сбились! – промелькнуло в мыслях. – Здесь столько следов! 25 километров преследования впустую...» А Красс рвется на почту и меня тянет за собой. Там и оказался нарушитель. Задание выполнено. Начальник заставы объявил нам благодарность.

Время близилось к демобилизации. Инструктору-кинологу стать дембелем не так-то и легко. Необходима смена – на заставе без собаки никак. Так что зачастую приходится переслуживать. Думал, что задержусь на заставе до весны. Но тут, как говорится, помог случай – я задержал нарушителей государственной границы. 10 ноября 1982 года группа, как всегда, вышла в наряд. Шел дождь. Вдруг Красс наострил уши и злобно зарычал. Думаю: «Видно, зверь». Красс упорно смотрит в одну сторону. Я присел рядом, смотрю в том же направлении. И вдруг вижу в кустах спину человека, он уже пересек границу. Одной рукой держу лающую собаку. Во второй – автомат на взводе. Рука дрожит, в мыслях: только бы не нажать на курок. Видя, что ситуация безвыходная, нарушитель сдался. Тут второй выходит... Положили их на землю, связались с заставой, приехал наряд и забрал нарушителей. Меня повысили в звании и демобилизовали. Домой приехал 31 декабря ровно в 16.00.

Кстати, в минской комендатуре, узнав, что я инструктор служебного собаководства 2 класса, тут же предложили мне работу в школе инструкторов. Ждали меня и на заставе, предлагали учиться в погранучилище. Но все вышло по-другому... Застава перед глазами по сей день.

Анатолий СИНИЦЫН, пенсионер, житель г. п. Бобр:

– 4 октября 1957 года меня призвали в армию. Нас, новобранцев, привезли на сборный пункт в Минск. Смотрю: солдаты в красивых фуражках идут ко мне. Думаю: вот бы мне такую. Мечта сбылась – я попал в пограничные войска. Три года охранял грузино-турецкую границу. Сразу прибыл в учебный пункт. В казармах узкие проходы и нары двухъярусные. Как только боевая тревога, среди нас неразбериха. Молодые ведь еще, неопытные. Неужели такая служба будет все три года?! Я же не вытерплю! Перед Новым годом нас начали распределять. Я попал на 23 заставу. Застава большая, свободная. Привели в столовую, покормили. Что удивило: хлеб на столе стоит в свободном доступе. В учебке-то недоедали. А тут, в высокогорье, усиленный паек.

Начались выходы на границу. В наряде два человека – старший и младший наряда. Меня вскоре поставили старшим наряда. У нас было две заставы: внизу – летняя, вверху – зимняя. До нее подниматься километров десять. А теперь представьте: внизу – зелень, через пару километров – снег лежит. Так вот соберут нас 10 человек, на лошадях довезут до снега, а там – на лыжи и пошел. Смотришь: турки приехали на пост, флаг вывесили. Иногда стоим на посту и видим, турки идут вразвалочку, винтовки через плечо. Подходят к контрольно-следовой полосе, останавливаются, и смотрим друг на друга. Разговаривать не разрешалось. Интерес вызывала их форма: берет, футболка, белые носки на шаровары натянуты. До сих пор вспоминаю такой случай. На заставе, как обычно, проходило учебное занятие: обнаружение нарушителя, его преследование и задержание. Условный нарушитель бежит в сторону границы, группа его преследует. Нарушитель уже у границы, наряд погранцов не отстает. Турки как увидели это, так и бросились врассыпную.

А вообще тревожная система срабатывала часто. Сразу же выезжали на границу. Кстати, там была землянка, где тревожная группа с собакой дежурила круглосуточно. Серьезных нарушений не было. Наша застава была в высокогорье. Куда ни пойди, горы и горы, до населенного пункта далеко. Нарушителю это не на руку.  В наряд выходили с автоматами, три рожка с 75 боевыми патронами, ракетница с 10 ракетами. А на турецкой стороне – один знак с обозначением границы. Вот и вся охрана. На заставе 40 человек служили. Было свое подсобное хозяйство – коровы, поросята, лошади. Естественно, за ними ухаживали сами. А еще разные овощи выращивали. Свои повара хлеб пекли белый. Столько лет уже прошло – в памяти каждый уголок границы, контрольно-следовая полоса...

Вячеслав ЛЫСАКОВСКИЙ, сторож ФОЦ «Кленовичи»:

– Не каждому суждено ходить по краешку земли своей Родины... Моя служба проходила в воинской части 2033, 117 Московского пограничного отряда, Краснознаменного Среднеазиатского погранокруга. Дата призыва – ноябрь 1986 года. Три месяца постигал азы пограничной службы в школе сержантского состава в туркменском городе Мары, в воинской части 2420. Эта школа готовила сержантов. Я попал на седьмую учебную заставу, где вместо шести месяцев нас готовили три. Здесь обучали стрелков-операторов станции ближней разведки. Особое внимание – физподготовке и той специальности, которой нас учили. А также «чтению» следов, обнаружению на контрольно-следовой полосе любой мелочи. И, конечно же, стрельбе из личного оружия в любом положении. «Пограничник должен быть готов к любым неожиданностям», – неустанно повторяли сержанты. После окончания учебки попал на восьмую погранзаставу «Чубек», где прослужил всего три месяца. Но и этого времени хватило, чтобы понять: служба на границе не из легких. Тем более, на таджико-афганском рубеже. Здесь я впервые узнал, что советские пограничники уже стоят и на территории  Афганистана.

Чем запомнились три месяца службы на заставе? Очень многим. Например, особым укладом жизни, теплыми дружескими взаимоотношениями. В наряд шли в любую погоду, пору года и время суток и знали, что на сослуживца всегда можно положиться как на самого себя. Мы охраняли только правый фланг границы, слева начинался горный участок 9-й заставы. Протяженность охраняемого участка – 11 километров. На заставе созданы все условия для пограничников. 35 человек вместе с офицерами жили одной семьей. Бывало, помогали работать афганским жителям в местном совхозе. За время моей службы серьезных конфликтов не было. Афганцы со своей стороны границу не охраняли, ее охраняли наши пограничники в составе мотоманевренных групп. Недалеко от заставы протекала река Пяндж, горная и бурная. Иногда афганских жителей течением прибивало на нашу сторону – приходилось с ними работать.

А потом я попал в состав гарнизона от четвертой мотоманевренной группы «Кальтут» и служил в Афганистане в провинции Тахор.

Николай СЕРЖАНТОВ, инженер электросвязи Крупского узла электросвязи:

–  Время службы в армии пришлось на 1987-1989 годы. Служил в Краснознаменном Среднеазиатском пограничном округе в керкинском пограничном отряде, во второй мотоманевренной группе. Группа от заставы не зависела. Основное ее назначение – охрана границы со стороны Афганистана. Всего в отряде 12 пограничных застав. У каждой – свои участки охраняемой границы. Служба у пограничника нелегкая и очень ответственная. Она предусматривает умение просчитывать намного шагов вперед. Важно осознавать, какие действия ты готов и будешь предпринимать. Заступали в наряды, выезжали в тревожные группы. Всякое случалось... Пресекались любые попытки нарушения границы. Со стороны Афганистана вообще никакой охраны. С двух сторон – советские пограничники. Были и довольно серьезные случаи – такова служба на границе. Но, что очень важно, ты реально осознаешь свою полезность и значимость.

А вообще служили дружно, между нами не было никаких разногласий. Ответственность службы нас объединяла и сплачивала. Два года я жил в совершенно другом мире: песок, песок, песок... Сопки, сопки, сопки... Летом – печет и без дождей. За время службы – ни одной капли! Зимой – плюсовая температура и сильный ветер с песком, что вызывало дискомфорт. Служба на границе закаляет и физически, и морально. Узнаешь и цену истинной мужской дружбы, и настоящих друзей приобретаешь.

Иван МАКАРОВ, начальник ИВС Крупского РОВД:

– С детства мечтал стать военным. Мама же видела во мне специалиста сельхозотрасли. Поступил в Витебский ветеринарный институт. Через два года ушел оттуда. В ноябре 1990 года призвался в ряды Вооруженных Сил СССР. Попал в погранвойска, в Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ. Конечно же, нескрываемая гордость: я буду служить на границе! У пограничников такая история! Из Москвы нас отправили в Ашхабад, оттуда в Красноводск и через перевал в поселок городского типа Кара-Кала. Несколько месяцев «курсов молодого бойца» в учебке, где пришлось попотеть. Во-первых, адаптация к климату. В Москве – снег, в Кара-Кале – 30 градусов выше ноля. Пять новобранцев на плацу получили солнечный удар. А ночью – сырость, одежда промокала насквозь. Во-вторых, привитие боевых навыков. Например, учебное нападение на заставу. «Деды» забрасывали нас гранатами. Страх, суета, первое время не знали, куда бежать. Окапывались, как скорпионы...

После учебки попал в комендатуру, через два месяца меня забрали в комендантскую роту. Охранял отряд, склады, задержанных нарушителей в мини-тюрьме. В случае боевых ситуаций выезжали на усиление на границу. Были и задержания. Но в основном это перепады животных с иранской стороны. Когда на заставе открывали КПП, цепью стояли на границе. Собралось много народа – около пяти тысяч иранцев. Надо сказать, граница охранялась только с нашей стороны, с той стороны охраны никакой. Особых ситуаций за два года службы не случалось. Участок был спокойный, в основном пустыня, потом перевал – его не перейти. Так что контрабанды в принципе не могло быть. К тому же на той стороне знали: советские пограничники всегда начеку! Хотя перебеги через границу были. Но не для диверсии, а в поисках лучшей жизни. Как-то мы задержали двух туркменов, они были в советских камуфляжах. Что запомнилось, один рыдал навзрыд. Ведь как было, задержанные две недели находились под охраной на заставе. Затем, согласно закону о выдаче, их передавали иранцам. Хорошо, если родственники платили выкуп, а так туркмены попадали в рабы к иранцам...

Служба пограничника серьезная. Но у нас всегда находилось время для прекрасного. Да и обстановка к этому располагала. Я открыл для себя новую страну, воочию увидел туркменов, горы, пустыню. А через несколько метров другая страна. Казалось бы, все так далеко и в то же время так близко. Раньше такое лишь в кино видел. Впечатлений набрался на всю жизнь. Идешь в дозор, встречаешь огромную кобру, сразу, как говорится, только пятки в воздухе мелькали. А потом привыкли и даже жаренку из змей готовили. Словом, адреналина хватало. Сами себе организовывали досуг. Скажу, у нас на заставе все мастерами были. Что ни дай в руки, все освоят. Мой сослуживец в сарае разобранный саксофон нашел, собственноручно перебрал его и такие вещи вечерами выдавал... Помню, как на день части концертную программу «замутили». А еще мы осуществляли охрану туркменских народных праздников, а попутно знакомились с национальной культурой этого народа. Надо сказать, что туркмены – люди доброжелательные. Не раз мы помогали им спасать отары овец после схода оползней.

Вот так и служили: приказ – исполнение... Жили одной дружной семьей, 28 человек разных национальностей – русские, белорусы, туркмены, украинцы, узбеки... О «дедовщине» даже и не знали. Старослужащие поначалу нас даже жалели и оберегали. На заставе своя жизнь, свои законы и правила. Служба научила меня ответственности, выдержке, умению вовремя подставить плечо другу. Хотел остаться на сверхсрочную службу. Но в то время начался распад Советского Союза и моим замыслам не суждено было исполниться. Вернулся домой, устроился в милицию. Работа правоохранителя сродни службе пограничника – стоять на защите людей и родины.

Поздравляем всех крупчан, кто служил и служит в пограничных войсках, с праздником! Желаем здоровья, нерушимости границ и мирного неба над головой. Пусть ни в личной жизни, ни в деятельности, ни на рубеже Отчизны не будет туч и хмурых дней.